— Да, Китай убедительно показал, что к бактериологической войне готов. Но готов ли он к защите от ментального лазера, прожигающего мозги людям метафорами? — сказал полковник Васин, глядя со скалы в серое небо, в котором кружили журавли.
— Какую метафору в данном случае вы считаете опасной? — учтиво спросил полковник Митин и подтолкнул ботинком камешек, который сорвался с обрыва и полетел вниз.
— Год крысы. С подачи англосаксов уже разнесли, что короновирус от летучей мыши, которую съела змея. Или наоборот. В общем, параллельный перенос генов. К тому же в Ухани, в сердце истории. Парализует воображение, а в условиях скученности населения вызывает детонацию психического заражения.
— Обоюдоострое оружие, — с сожалением сказал полковник Митин. Мы ведь тоже пользовались и кое-что получалось.
— Это когда? — спросил полковник Васин, нахмурившись.
— Лет десять назад, даже больше. — стал вспоминать Митин. — Когда готовили психику немцев к «Северному потоку». Белый медвежонок-доходяга в зоопарке Берлина. Вся Германия лила слёзы, когда он умирал, а мы тут дуплетом Медведева в премьеры посадили и «Северный поток» забили в мозги, в память о северном белом медвежонке. Никто ничего и не понял.
— Да, хорошо сработали. Но мы тогда кальку сделали с цэрэушной метафоры «Охотников на приведений», когда они по всему миру запустили победу над розовой слизью и Дракулой, карпатским монстром. Через полгода после триумфиального проката фильма Чаушеску просто смело эмоциями, следом и Варшавский договор посыпался, и Берлинская стена рухнула… Они круче сработали…
— Кстати, ведь уже тогда, в Берлинском зоопарке, нашу метафору с медвежонком китайцы пытались пандой перебить?
— Деталей не помню, кто против кого работал. Возможно, все против всех. Но ясно, что в этом году ставку на метафору с дохлой мышью, которую скрестили со змеёй. То есть — китайский дракон. Дохлый дракон…
— И кто же шалит с ментальным полем? Опять англосаксы?
— Не уверен. Давай, молча на журавликов в небе посмотрим…Траектории полёта, фигуры…должна быть разгадка…
