— Где мы сейчас, Ван Гог?
— В Бресте будущего. 2121 год.
— То-то мне это улицу Советскую напоминает. Но откуда канал?
— Прорыли. До угла плывёшь, дальше по Гоголя — до самой крепости.
— А что за вагончики в небе?
— Небесный монорельс. Только так до Люблина и доедешь.
— Прямо в Польшу?
— Да как тебе сказать… Нет никакой Польши…
— Адам Мицкевич тебя зы такие слова без всякой дуэли пристрелил. Куда делась?
— Островное государство. Сначала они по Калининграду долбанули, потом русские — по Гданьску. А тут после третьей мировой и уровень океана стал повышаться… В общем, до Варшавы — ничего нет… Только монорельсом небесным или дирижаблем.
— А что там за пирамида стеклянная, как в Лувре?
— Вход в подземные галереи, океанариум под бассейном.
— Так там же по колено было!
— Углубили. Пол и потолок стеклянные. Зарыбили — акул пресноводных запустили.
— Ну а люди как? Довольны жизнью?
— Нет. По-прежнему стонут и маются.
— А чего? Обижает кто?
— Экзистенц… ци… сложное слово, не выговорить. В общем, маются от противоречия между сложившимися представлениями о прекрасной жизни и личными возможностями.
— Это — не проходит… Вечная тема… Биться об стену в поисках идентичности — это у всех есть…
— А третью мировую из-за чего? Что-то новое?
— Ничего нового. Первую замутили, чтобы убить всех лошадей на планете и заменить машинами. Вторую — чтобы всем воюющим сторонам одни и те же машины продавать. Ну а третью — очистить планету от машин, которые умеют делась все, вместе с владельцами. Чтобы были только те машины, которые умеют делать некоторые.
— Судя по каналам и гондольеро, у них получилось… Не нравится мне это будущее, Ван Гог. Заводи свою машину времени, опять к Конфуцию махнём…
