— Ван Гог, почему тебе лучше даётся китайский язык? Ведь должно быть наоборот, я же гуманитарий, какой-никакой, а поэт
— Ты, Пушкин слышишь китайскую речь, у тебя уши ищут ритм и рифму, а тут надо и глазами…
— Поясни.
— Посмотри справа от тропинки, что ты видишь?
— Засохшую ёлочку с обломанной вершиной.
— Как бы и правильно. Но это в то же время иероглиф «дерево» — 木. Две ёлочки, взявшись за ручки веточками — лес. А три — уже будет типа Беловежской пущи… Ты видишь справа лес? Нет, это не лес, это полотно, исписанное знаками.
— То есть, пейзаж может быть зашифрованным посланием от резидента в разведцентр?
— Служба в МИДе тебя испортила, как поэта. С тех пор, как тебе доверили шифровки в шляпе возить на Кавказ и в Бессарабию, твои стихи потеряли чистоту красок.
— Но как всё это рифмовать?!
— А это уже твои проблемы…
