150 миллионов пар ботинок и сапог завозится в Россию контрабандой

— Владимир Степанович, что происходит с рынком обуви в нашей стране, и какое место на нем занимает «Юничел»?

— Сегодня «Юничел» — крупнейший в стране производитель кожаной обуви. Мы делаем примерно три миллиона пар в год, или около 10 процентов от выпуска кожаной обуви, или три процента от общего объема, что производится в России. Если же брать обувь в целом, то есть одно предприятие в Ростовской области, которое производит обувь из синтетики, прежде всего — легкую, летнюю. По количеству пар в год они нас опережают, но в денежном выражении, думаю, мы примерно на одном уровне. Потому что мы специализируемся на кожаной и зимней обуви. И лучше нас обувь для Урала, Сибири никто не делает.

Что же до рынка в целом, его состояния — судите сами. Если раньше в нашей стране по одной-две пары кожаной обуви на человека в год производили, то сейчас — одна пара в год на примерно пять человек, или около 30 миллионов пар в год. Конечно, это крайне мало. Остальное — импорт.

Но вот какая штука — если верить статистике, импортной кожаной обуви, по официальным данным, завозится также около 30 миллионов пар в год, остальное — текстиль или синтетика.

— Вы этой статистике верите?

— Вообще, самых разнообразных цифр и оценок очень много. Из своего, очень богатого опыта (и с моими оценками соглашаются и в Правительстве России) я складываю примерно такую картину: всего в России потребляется почти 470 миллионов пар обуви в год. Из них около 100 миллионов — российское производство. Еще около 200 миллионов — импорт, поступающий по официальным, «белым» каналам. Примерно 150 миллионов пар — это в чистом виде контрабанда, и еще миллионов 15-20 «неучтёнки» — производства на территории России, которые не отражены в какой-либо официальной статистике.

— Это как?

— Это продукция небольших цехов, которая не попадает в статистику по тем или иным причинам. Так, в Дагестане сегодня, насколько я знаю, чуть ли не в каждом селе есть несколько небольших производств, которые делают мужскую обувь. Недорогую, но относительно качественную. Да, конечно, там надо смотреть отчетность, платят ли они налоги и «белую» зарплату, но… В конце концов, они же делом заняты, а не, скажем, по горам из-за безработицы бегают с нехорошими намерениями… Или в Ростове-на-Дону есть фабрики, о которых мы, в общем-то, знаем… Но в принципе, нам они не очень-то и мешают. И вообще — с нашими производителями разбираться в плане налогов, зарплат и так далее так или иначе можно, главное, чтобы они производили относительно качественную продукцию. К тому же ее немного. Но куда больше вреда, причем острого и прямого, и нам, и нашим потребителям причиняет контрабанда, которой просто массово «заливают» наш рынок. Причем то, что на рынке продукции легкой промышленности до трети — контрабанда, это не только моя оценка. Такие цифры звучали и на совещаниях в Правительстве, и у президента России Владимира Путина.

Вред здесь двоякий.

И разного рода экономический — понятно, что контрабанда подрывает рынок, не дает встать на ноги «легальным» производителям в России и подрубает «белых» импортеров качественной обуви.

И — вред потребителям. Вы просто посмотрите, что к нам везут-то! Контрабанда — это, как правило, очень дешевая, но абсолютно некачественная обувь, сделанная из плохих, а то и просто ядовитых, вредных для здоровья материалов! Я даже не о качестве изготовления. Клей порой такой, что одним запахом отравиться можно! А синтетика, или краски и прочая химия, которыми пропитывают материалы, могут и вовсе «сжечь» кожу или вызвать аллергические реакции! И когда видишь такую обувь на ногах у наших детей, страшно становится. И очень обидно.

Отследить эту контрабанду несложно — это видно хотя бы из официальных данных таможен Китая и России, Казахстана, Таджикистана. В России почему-то растаможивается на 30-40 процентов обуви меньше, чем показывают на своей таможне китайцы, у которых, на самом деле, все достаточно строго, да и пошлины небольшие, стимулирующие экспорт.

При этом, повторюсь, по большому счету, все в курсе ситуации. И потери бюджета от контрабанды огромные. Но когда говоришь об этом на совещаниях или заводишь об этом разговор с теми же силовиками, то ответ чаще всего такой: «команды не было». Ну, не так давно после совещания в Рязани с участием Владимира Путина вышло его поручение правоохранительным органам, таможне и Роспотребнадзору. Посмотрим…

Полностью — «Челябинский обзор»

—————————————

 Мнение Сергея Кара-Мурзы о последствиях сворачивания производства отечественной обуви:

«Ликвидируя отечественное производство, «произвели» безработицу и массу «фальшивых» рабочих мест – охранников, мелочных торговцев, офисного планктона, студентов странных специальностей и пр. Выручки от нефти на импорт для всех не хватает, и надо как-то отогнать от кормушки тех, кто оказался лишним. Это сейчас – главная забота государства, а наскрести ликвидных ценностей, чтобы накупить красивого барахла и сунуть его в разинутые клювы своей «социальной базы» все труднее. Да и население оказалось живучим, Мальтус в гробу ворочается.
Ну, и какова перспектива завершения этого праздника жизни?
Что главное в графиках, которые вызвали споры? Я думаю, тот факт, что страна стала индустриальной только за 60-70-е годы. И промышленность освоила производство множества современных продуктов поразительно быстро и творчески. И быстро повышала технический уровень. Начала с оружия — и этим породила внутри мощную «пятую колонну», которая требовала хорошего барахла «здесь и сейчас».
Не сумели с ними договориться. Вот где причина краха СССР.»

Полностью —sg-karamurza.livejournal.com

А также:

sg_karamurza в Обувь кожаная

Предметом массового народного потребления является обувь. Основной ее вид – кожаная обувь (т.е. обувь с верхом из натуральной кожи или, примерно у 20%, с комбинированным верхом или из заменителей кожи). В Российской империи в 1913 г. было выпущено 60 млн. пар такой обуви (на территории в границах СССР до 1939 г.). После Гражданской войны на этот уровень вышли в 1928 г. На этот же уровень упало производство во время войны к 1945 г. Затем происходил быстрый рост до 1990 г., когда был достигнут максимум — 843 млн. пар. В результате реформы отечественная обувная промышленность была парализована, и признаков ее оживления нет. Производство колеблется на уровне 1913 или 1928 года. Динамика производства представлена на рис. 2-91.
Потеря промышленности такого масштаба – это утрата огромного национального достояния. Подобные реформы не имеют прецедентов в истории. Для ряда республик речь идет об устоявшемся, традиционном производстве, части культуры целых населенных пунктов. Не будем говорить о главных производителях обуви – России, Украине и Беларуси, оценим потери тех республик, которые развили крупное производство к самому концу советского периода.